Когда говорят о Крымской войне, речь, прежде всего, заходит о героической обороне Севастополя и кровопролитных сражениях в Крыму. Но военные действия велись также на Балтике, Беломорье и Дальнем Востоке.

Когда говорят о Крымской войне, речь, прежде всего, заходит о героической обороне Севастополя и кровопролитных сражениях в Крыму. Однако военные действия велись почти по всему огромному периметру Российской империи — на Балтике, Беломорье и Дальнем Востоке. Причем успехи англичан и французов на этих огромных театрах были настолько сомнительны, что даже соотечественники считали их позорными поражениями.

Основные события Крымской (или как её принято называть в европейской историографии «Восточной») войны развернулись в бассейне Черного моря. Крымским полуостровом они не ограничились. Англичане и французы пытались захватить побережье Азовского моря, проникнуть в устье Дона, высадиться в Одессе. Все эти военные операции успеха не имели.

Немногочисленные защитники Таганрога, приазовских населенных пунктов и Одессы дали агрессорам достойный отпор. Бои на кавказском фронте тоже шли с явным перевесом в сторону русских. На других театрах военных действий, отдаленных от Крыма на тысячи километров, дела обстояли еще интереснее.

Проще всего британским и французским кораблям было добраться до Балтийского моря. Военные действия там начались весной 1854 года. Сразу после очищения моря ото льда на Балтике появилась эскадра из 65 кораблей, из них большинство паровых, под командованием адмиралов Нейпира и Парсеваль-Дюшена. Вражеские суда осадили Кронштадт и Свеаборг, однако без особого успеха.

Подступы к главным базам русского флота были защищены минными полями, спроектированными академиком Якоби. После нескольких подрывов на минах англо-французы не решались подходить к защищенным берегам даже на расстояние пушечного выстрела.

Попытки высадить десанты на финском побережье и Аландских островах также оказались безуспешны. Десанты в Экенесе, Гангуте, Гамлакарлебю и Або были отбиты. Единственным успехом интервентов на Балтике стал захват ими небольшой крепости Бомарсунд, двухтысячный гарнизон которой шесть дней отражал атаки одиннадцати тысяч осаждающих. Водрузив свои знамена над Бомарсундом, вражеская эскадра с Балтики убралась.

«Никогда еще действия такой громадной армады с такими мощными силами и средствами не кончались таким смешным результатом», — писала лондонская «Times» о балтийских успехах своего флота.

В следующем году англо-французская эскадра вернулась на Балтику, но ограничилась лишь бомбардировкой Свеаборга. Корабельные орудия не нанесли укреплениям существенного вреда, разрушив только десяток сараев. На этом реальные военные действия на Балтике и закончились.

Русский Балтийский флот, хотя и уступал по технической оснащенности кораблей союзникам, но смог дать им достойный отпор. Особенно отличились деятели русской военной науки, чьи изобретения (бомбические пушки, ракеты Константинова, мины Якоби) не дали осуществиться планам блокады Балтийского побережья.

На севере успехи союзников были еще более смехотворны. Для взятия Архангельска летом 1854 года англичане отправили в Белое море эскадру из 10 кораблей. Захватить город не удалось — подходы к порту оказались слишком мелкими для военных судов, а промерить фарватер мешали зловредные местные жители.

Тогда британские моряки начали шарахаться по приморским поселениям, унося в пользу английской короны всё, что было плохо приколочено, и сжигая оставшееся.

Подробное описание «сражений» этой кампании выглядят феерично. Российских войск на северных рубежах почти не было. Оборону против англичан держали инвалидские команды из ветеранов и местное ополчение. Вооружение состояло из старых кремниевых ружей и малочисленных допотопных пушек, чаще всего разваливавшихся при первом выстреле. Тем не менее боевые рапорты заканчивались почти одинаково: с русской стороны потерь не было, англичане потеряли убитыми у одной деревни пять человек, у другой — четыре и так далее. Серьезных трофеев интервентам захватить тоже не удалось.

В селе Ковда они вскрыли церковную кружку, в казнохранилище Онежского монастыря обогатились на 10 полуимпериалов. В море взяли в плен шхуну с грузом муки, с нескольких церквей сняли колокола. Вряд ли вся добыча покрыла расходы хотя бы на уголь для пароходов.

Самая громкая страница беломорской кампании — осада Соловецкого монастыря, хотя она продолжалась всего три дня. Обороняли твердыню монахи, 53 ветерана-инвалида да двадцать заключенных, выпущенных по такому случаю из тюрьмы. Оружейная мощь Соловков состояла из десяти пушек.

Когда два английских парохода подошли к стенам монастыря, подняли переговорные флаги и дали холостой предупредительный залп, то не знающие военно-морского дела служители церкви просто не поняли, что от них хотят и пульнули в ответ из всех своих орудий. Ядра восьми пушек, стоявших на стенах, не долетели до кораблей, но выстрелы двух орудий, расположенных на берегу в цель всё-таки попали.

Оскорбленные такой невежливостью англичане на следующий день начали бомбардировку монастыря, истратив за девять часов в десять раз больше снарядов, чем было у защитников крепости. Потери обороняющихся ограничились парой снесенных крыш. Никто из защитников не был даже ранен.

Через год англичане вернулись к Соловкам. На этот раз они ограничились отстрелом монастырских овец и переговорами с архимандритом Александром о закупочных ценах на крупный рогатый скот. Руководитель героической обороны монастыря смело ответил агрессорам, что быков у него нет, а коров он им не продаст, потому что молоко необходимо самим монахам. Раздавленные этим отказом англичане уплыли ни с чем. Беломорская кампания закончилась.

На самых дальних рубежах России, на Камчатке узнали о начале войны через посредников. Известия о том, что Англия и Франция — враждебные державы, поступило в Петропавловск-Камчатский от генерального консула России в США и дружелюбно настроенного короля Гавайских островов. У военного губернатора генерал-майора Василия Завойко было время подготовить город к обороне.

30 августа 1854 года в Авачинскую бухту зашли шесть кораблей вражеской эскадры. Увидев, что ему не удалось застать русских врасплох, командующий эскадрой контр-адмирал Прайс так расстроился, что застрелился. Это несколько смешало планы агрессоров, и десант на берег они высаживали явно в подавленном настроении.

Несмотря на численный перевес англо-французов, закончилась эта вылазка бесславно. Захватив одну из семи батарей, десантники обнаружили там пушки, предусмотрительно заклепанные отступившими артиллеристами. Обхлопав бесполезные орудия и увидев приближающийся небольшой отряд русских, десант предпочел ретироваться на корабли.

Вторая атака на Петропавловск состоялась 5 сентября. Данные о численности десанта разнятся, но в любом случае он намного превосходил силы обороняющихся. Англо-французам удалось захватить две батареи. Тогда Завойко снял почти все силы с остальных батарей и бросил их в контратаку. Интервенты оказались прижаты к морю на вершине высокой сопки. Те, кто не успел спуститься по крутым тропам, прыгали вниз с сорокаметровой высоты. Второй десант тоже кончился ничем. Русские потеряли 40 человек убитыми.

Данные о потерях интервентов не очень точны — похоронами погибших занимались они сами. Завойко сообщил в Санкт-Петербург, что погибли 450 врагов, но предъявить мог лишь четырех плененных французов и захваченное боевое английское знамя. Вражеская эскадра с поредевшим экипажем отчалила от Камчатки несолоно хлебавши.

В Санкт-Петербурге узнали о камчатской победе только три месяца спустя. Еще через четыре месяца курьер доставил в Петропавловск приказ о награждении участников обороны. На дворе стояла уже весна 1855 года, и Завойко понимал, что как только сойдет лёд, вражеская эскадра вернется. Так оно и случилось 20 мая. Однако британские адмиралы оказались поражены вероломностью русских.

Петропавловска-Камчатского, к захвату которого они готовились всю зиму, обнаружить не удалось. По приказу Завойко город был полностью разрушен, а жители, захватив всё ценное имущество, эвакуировались — часть в глубь полуострова, а большинство на шести кораблях морем в сторону Амура.

Быстроходной вражеской эскадре удалось догнать русских в районе Сахалина и запереть их в заливе Де-Кастри. Британцы торжествовали — по их мнению, деваться беглецам было некуда. Как выяснилось позднее, англичане не подозревали, что Сахалин — это остров, хотя на европейских картах татарский пролив появился еще полвека назад.

Русские же о географических особенностях Дальнего Востока были информированы гораздо лучше и благополучно добрались до Амура, основав в его течении современный Николаевск-на-Амуре. Бесследно потеряв русские корабли, озадаченные английские адмиралы вернулись в Лондон. «Пропажу» нашла газета «Таймс», и разразился жуткий скандал. Над «Владычицей морей» хохотала вся Европа.

Восточная война охватила по периметру почти весь евразийский материк. На дальних рубежах Россия смогла дать превосходящим силой агрессорам достойный отпор. Сокрушительное поражение она потерпела только в Крыму.

Дело вовсе не в том, что злосчастный полуостров оказался слабым звеном. Просто именно там союзники сосредоточили основные силы. Но как бы то ни было, когда говорят о «Крымском поражении России» или даже о её «Крымском позоре», это звучит вполне закономерно.