Как Москва боролась за чистоту несколько столетий назад?

МОСЛЕНТА, озаботившись проблемой, обратилась к фактам. Они оказались довольно занятными.

Царь — радетель чистоты

На излете XVII века, 9 апреля 1699 года Петр I издал указ «О соблюдении чистоты в Москве и о наказании за выбрасывание сору и всякого помету на улицу и переулки». Известно, что император был крут и скор на расправу. Не изменил он себе и в тот раз, обещая суровую кару тем, кто выбрасывает на улицы мусор, засоряет реки и каналы. Он обязывал следить за чистотой дворов и мостовых полицию и дворников. И повелел все отходы непременно вывозить за пределы города и засыпать землей.

Московские улицы в то время буквально утопали в грязи. Об этом, в частности, писали современники. Так, итальянец Рафаэль Барберини, посетивший Москву в 1564 году с рекомендательным письмом от английской королевы Елизаветы I к Ивану IV Грозному, вспоминал, как, возвращаясь с торжества, устроенного монархом, он увяз в грязи рядом с царским дворцом!

Другой иностранец, путешественник из Курляндии Яков Рейтенфельс отмечал, что «улицы (в Москве — В.Б.) мощены не камнем, а деревянными бревнами, которые постоянно плавают в грязи либо покрыты слоем пыли; гладкая дорога бывает только зимою, когда все покрывается снегом и льдом».

Конечно, энергичный Петр I знал об этом. До поры, до времени терпел, а потом решил действовать.

В окрестностях реки Черногрязки

Стало ли чище в Москве после императорского указа? Возможно, но не настолько, чтобы говорить о серьезном прогрессе. К примеру, современник отмечал, что весной 1702 года на улицах Немецкой слободы «грязь доходила по брюхо лошадям». А вот фрагмент записи, сделанной 25 октября 1727 года в журнале Оружейной палаты:

«От старого и доимочного приказов всякой пометной и непотребной сор от нужников и от постою лошадей и от колодников, которые содержатся из Обер-Бергамта, подвергает царскую казну немалой опасности, ибо от того является смрадный дух, — такая, — а от того духа его императорского величества золотой и серебряной посуде и иной казне можно ожидать опасной вреды, отчего б не почернела».

Простолюдины привыкли к гигиеническим неудобствам, а вот знать, столкнувшись с ними, ужасалась. Как, например, великие князья, которые едучи в карете с Курского вокзала в Кремль, застряли в глубокой яме, наполненной вязкой жижей. Произошло это во второй половине XIX века, в окрестностях речки Черногрязки — символичное название!

Но мы слишком далеко забежали вперед. А потому вернемся назад.

Петр I не успокоился — его вообще можно считать главным специалистом ЖКХ — и продолжил борьбу за чистоту в Москве. В 1712 году он издал указ, уточняющий, как именно это делать. Жители каждых десяти дворов избирали своего представителя, так называемого десятского, которому поручалось наблюдать за сохранением чистоты улиц.

Владельцам домов полагалось сметать мусор каждое утро. Нечистоты они, а также торговцы в лавках и на рынках свозили в «указанное место». И, не дай бог, им было свалить всякую гадость в реки или овраги! Следившие за исполнением царского указа объездчики были неумолимы к нарушителям и наказывали их солидными штрафами. Тех, кто продолжал нарушать порядок, ждало наказание.

Кто очистил Поганое болото

После эпидемии чумы 1771 года московские власти повелели всем домовладельцам вырыть выгребные ямы. Их очисткой занимались ассенизаторы, которых набирали из заключенных. Тяжелая во всех отношениях служба компенсировалась сокращением сроков заключения «золотарей». Если бы наш современник оказался в то время на берегах Москвы-реки, то пришел бы в ужас. От темной воды, по которой плыли отбросы, исходил чудовищный запах. Большинство домовладельцев украдкой продолжали засорять реку.

Такая же картина наблюдалась и в других водоемах. К примеру, Чистые пруды в XVII веке называли Поганое болото. Туда сбрасывались отходы из мясных лавок и боен, которые находились неподалеку. Этого не выдержал Александр Меншиков — правда он был лицом заинтересованным, ибо имел поблизости имение — и приказал вычистить водоем. С тех пор его стали именовать Чистым прудом или Чистыми прудами.

Сущая беда была и с другими известными прудами — Патриаршими, которые в стародавние времена именовались Козьим болотом. В конце XVII столетия водоем очистили и пустили туда рыбу для стола патриарха Иоакима.

В начале XIX века два пруда зарыли, третий — благоустроили. Рядом с водной гладью возник сквер и появился изящный павильон. Кстати, в 90-е годы прошлого столетия в пруд снова пустили рыбу. Но опыт оказался неудачным…

Кошмар в центре Москвы

Многие пребывают в уверенности, что Москве замечательно жилось — всего было вдоволь, цены копеечные. Да, но… В 1871 году корреспондент газеты «Русская летопись» сообщал, что на Красной площади у памятника Минину и Пожарскому «настоящая зараза от текущих по сторонам вонючих потоков. Около памятника будки, на манер парижских писсуаров; к ним и подойти противно. Ручьи текут вниз по горе около самых лавок с фруктами…»

Подобные кошмары долго были привычными для центра (!) Москвы. Нетрудно представить, что творилось на окраинах. А именно — во многих домах не было выгребных ям, и весь дурно пахнущий мусор лежал на поверхности. К тому же, по городу разъезжали обозы с нечистотами, «состоявшие часто из ничем не покрытых, расплескивающих при движении свое содержимое кадок».

Прошу прощения у читателей за столь шокирующие подробности. Но это же было! Москва — центр культуры и науки — здесь творили гениальные художники, писатели, музыканты, ученые. Вечером поднимали занавес театры, люди собирались для умных бесед, декламировали стихи, музицировали. А за окнами были грязь, мусор, зловоние…

Революция в трубах

Перемены начались в конце XIX века, когда в Москве начали строить канализацию. Ее проект в 1887 году предложил городской голова Николай Алексеев. Строительство же началось спустя шесть лет — в 1893-м.

Первая канализационная станция открылась 1 августа 1898 года в Сокольниках, а к началу XX века новой услугой пользовались почти три тысячи домовладельцев. Одна из московских газет писала: «Канализация уменьшила смертность в русских городах в 2–3 раза, на 5–8 смертей с каждой тысячи жителей».

Можно смело сказать, что внедрение канализации было явлением поистине революционным. От старой жизни остались лишь дурные воспоминания. В московских магазинах появились в продаже диковинные товары — раковины, унитазы, ванны, краны с «мешателями», души.

Всего этого было много — на любой вкус, цвет и по разным ценам. Вскоре к городской канализации подключились общественные туалеты, которых до конца позапрошлого столетия в Белокаменной просто не было. Те, кого нужда заставала на улице, искали спасения в укромных уголках улиц и во дворах частных домов.

Единственный «довольно чистый»

«Каждый дворник обязан указать всякому это место, чего следует, однако, избегать, так как указываемые места большей частью неопрятны, — сообщал путеводитель по Москве, изданный в 1881 году. — Удобнее всего зайти в первую попавшуюся, только не 3-го разряда, гостиницу, дав предварительно на чай швейцару или коридорному 5 или 10 копеек».

Тот же путеводитель указывал, где располагается единственный (!) «довольно чистый» туалет на весь Китай-город. Но его еще нужно было найти! А находилось заведение «на Ильинке, против Биржи, сзади Новотроицкой гостиницы, на узкой Певческой линии, в проходных сенях, где спуск в подвальный этаж».

В начале XX века в центре Москвы появились хорошо оборудованные туалеты со всеми удобствами. Один из них — в магазине «Мюр и Мерилиз» на Театральной площади. Его посещение стоило 5 копеек.

…После Февральской революция проблемы чистоты и гигиены послали куда подальше. Тысячи людей поняли свободу, как вседозволенность и презрели элементарные нормы приличия. Исчезли городовые, полицейские и дворники и некому стало следить за порядком. В городах появились горы мусора. Однако уже в конце 20-х годов в Москве снова стали наводить порядок. На улицы и во дворы вернулись дворники — в лучшую сторону изменился облик окружающей среды.

С утра до вечера на посту

Дворники в Москве появились дано, но лишь с начала XIX века они стали активными фигурами, приметой времени. Это были крепкие бородачи, уволенные из армии, с метлой, в фартуке, с металлической бляхой и свистком.

Они выходили на улицы ранним утром и трудились до позднего вечера. Дворники не только убирали вверенную им территорию, кололи и пилили дрова, но и сообщали обо всех происшествиях и подозрительных лицах, ибо были внештатными агентами полиции. Они приходили на помощь городовым, если тем требовалась помощь в задержании преступника.

Да и сами дворники предотвращали драки, унимали хулиганов и дебоширов.

За плохое исполнение своих обязанностей им грозило наказание. Но хуже всего было, если дворник забывал, какому ведомству служит. В «Наставлении» 1855 года говорилось, что, «если беглец, бродяга и вообще кто-либо, не имеющий надлежащего вида (свидетельства о регистрации по месту проживания), будет в городах впущен дворником в заведываемый им дом или же будет несколько времени также тайно в оном укрываем, то виновный в сем дворник подвергается аресту на время от трех недель до трех месяцев или наказанию розгами от 20 до 30 ударов».

Вечером дворники закрывали ворота домов. В этом случае они могли отыграться на тех жильцах, кто им был не по нраву или отказывался давать чаевые. Приходят они поздно домой, а двери на замке. Будут звонить, а им никто не откроет. И не поймут господа, то ли прикидывается шельмец-дворник спящим, то ли мстит им.

Ну, не ночевать же во дворе! Вот и приходилось умолять капризного дворника: «Открой, Иван, дорогой, Христом Богом тебя прошу! Дам тебе и на „косушку“, и на закуску. И детишек твоих не забуду…».

В заключение хочется добрым словом помянуть царя Петра Алексеевича за то, что он сделал первую попытку убедить москвичей в пользе чистоты и порядка. К сожалению, это и сегодня далеко не все понимают. И неизвестно, как вразумить нерадивых горожан и гостей столицы…