Были два друга, сказано в некоторой священной повести, переданной Святогорцем, один из них, тронутый словом Божиим, вступил в монастырь и проводил жизнь в слезах покаяния, другой остался в мире, проводил рассеянную жизнь и, наконец, пришел в такое ожесточение, что начал дерзко насмехаться над Евангелием.

Среди такой жизни кончина постигла мирянина. Узнав о его смерти, монах, по чувству дружбы, начал молить Бога, чтобы загробная участь почившего ему была открыта.

По прошествии некоторого времени, в тонком сне является иноку друг его. «Что, каково тебе? Хорошо ли?» — спросил монах явившегося. — «Горе мне, злочестивому! Неусыпающий червь точит меня, не «дает и не даст мне покоя чрез целую вечность».

«Какого рода это мучение?» — продолжал вопрошать монах. «Это мучение невыносимо! — воскликнул умерший. — Но нет возможности избежать гнева Божия. Ради молитв твоих дана мне свобода и, если хочешь, я покажу тебе мое мучение. Тебе не вынести, если б я открыл его так, как оно есть, вполне; но, хотя отчасти, узнай его».

При этих словах почивший приподнял одежду свою до колена. И — о ужас! Вся нога была покрыта страшным червем, снедавшим ее, и от ран выходил такой зловонный смрад, что потрясенный монах в ту же минуту» проснулся. Но адский смрад наполнил всю келью, и так сильно, что монах в испуге выскочил из нее, забыв затворить за собой двери, отчего смрад проник далее и разлился по монастырю, все кельи переполнились им, а так как и самое время не уничтожило его, то иноки должны были совершенно оставить монастырь и переселиться в другое место; а монах, видевший адского узника и его ужасную муку, во всю жизнь свою не мог избавиться от прилепившегося ему зловония, ни отмыть его от рук, ни заглушить никакими ароматами («Вечные загробные тайны», изд. Свято-Пантелеимоновского монастыря на Афоне).